Тарле
Евгений Викторович
Северная
война и шведское нашествие на Россию
|
|
Меню:
Северная
война и шведское нашествие на Россию;
Бібліотека |
|
Глава I. 27
Союз с Англией казался Петру после успехов Карла в Польше и Саксонии делом
серьезным в высшей степени и неотложным. Уже в конце октября 1706 г. Шафиров по
его повелению представил проект наказа А. А. Матвееву, собиравшемуся в Лондон.
Матвееву давался материал для предстоящих разговоров с королевой Анной, с
герцогом Мальборо, бывшим в такой силе в тот момент, и канцлером казначейства
Годольфином. Шафиров предлагает, чтобы Матвеев обещал за содействие обоим
английским сановникам "немалые .подарки", "однакож поступать в том осторожно,
разведав, склонны ль те министры ко взяткам". Но Петр сомневается, чтобы
богатого Мальборо можно было соблазнить, а впрочем, двести тысяч ефимков
ассигновать на эту попытку согласен: "Не чаю, чтоб Мальбруха дачею склонить,
понеже чрез меру богат; аднакож обещать тысячь около двухсот или больше"{120}. Петр доказывает англичанам, во-первых, необходимость в их
же интересах "шведа до такой силы не допустить", потому что шведы решительно
союзники Франции ("французской факцыи"), и Карл грозит из Саксонии вторгнуться
во владения австрийского императора, союзника Англии; а, во-вторых, в прямых
интересах английской торговли дать России возможность удержать за собой
"полученные на Балтийском море пристанища", куда английским купцам будет удобнее
и ближе ездить, чем в Архангельск.
---------------
{120} Замечания на проект Наказа Андрею
Артамоновичу Матвееву.— Там же, стр. 411—424,
№ 1401.
Наконец, Матвееву дается полномочие вступить в подобные же переговоры и со
всеми союзниками Англии, и с цесарским величеством (Австрией), и с Голландией, и
с Данией.
Положение было настолько серьезное после отпадения Августа, воцарения
Лещинского, завоевания шведами Саксонии, что Петр, предвидя неминуемое нашествие
на Россию, не скупится на обещания. Англичанам он сулит, если они помогут ему
заключить мир с Швецией с удержанием балтийских приобретений за Россией, оказать
военную помощь, послав "хотя 30 тысяч" человек против французов.
Мало того. Опасность кажется настолько грозной и нашествие таким неминучим,
что он подумывает даже и о том, чтобы пойти на великую жертву: отдать датскому
королю Дерпт и Нарву, если Дания начнет войну против Швеции: "Если мне [470] на память взошло, не предложить ли Дацкому, что, ежели оной
в войну вступит, то мы отдадим ему Дерпт i Нарву... i буде удобно сие, то б за
секрет оному (датскому королю. — Е. Т.) объявить; а худобы в том
нет"{121}.
---------------
{121} К Петру Павловичу Шафирову. 1706 г., октября
30.— Там же, стр. 424—425. № 1402. Новая работа о
"Русско-английских отношениях при Петре
I" принадлежит Л. А. Никифорову. М., 1950.
Вот какие условия в иные минуты в это нелегкое время Петр считал возможным
поставить на обсуждение в случае мирных переговоров:
"1. Ежели склонность шведов будет к миру, то трудиться дабы ко оному
приступить и понеже не чаем чтоб они все завоеванное уступили, того для
предлагать к отданию Дерпт.
2. Ежели тем довольны не будут, то чтоб деньги дать за Нарву.
3. Ежели и сим довольствоваться не будут, а совершенно миру без лести
похотят, только б отдать Нарву и в том не отказывать, а взять на описку"{122}.
---------------
{122} ЦГАДА, ф. Шведские дела, 1707 г., д. 4, л. 1. Копия (снята
с подлинной заметки уже после смерти царя):
Пункты, писанные собственною его
императорского величества блаженные и
высокославные памяти рукою о склонении
шведов к миру в 3-х пунктах, 1707 году.
Мысль о достижении при
посредстве Англии скорейшего мира с Карлом
XII не покидала Петра. Сидя в Жолкиеве, он
получил известие от русского агента барона
Генриха Гюйссена, который вел секретные
переговоры с герцогом ("дуком")
Мальборо (Джоном Черчиллем). Оказывается,
что герцог в награду за то, что он поможет
заключить русско-шведский мир, желает
получить титул князя и (подразумевается)
доходы с какого-либо русского "княжества".
И, по-видимому, "вышереченный дук" не
прочь и еще кое-что ценное получить за свои
добрые услуги.
Петр,
который всегда скептически относился к
возможности купить слишком уж богатого
Мальборо, очень на сей раз обрадовался
именно потому, что "дук" обнаружил
непомерную алчность и, значит, в самом деле
серьезно хочет дело делать: "Ответствовать
Геезену (sic. — Е. Т.). На его вопрошение,
что дук Мальбург желает княжества из руских,
на то отписать к Геезену, естли то так и
вышереченной дук к тому склонен, то [о]бещать
ему из трех которые похочет: Киевское,
Владимирское или Сибирское, и при том
склонять ево (sic. — Е. Т.), чтоб оной
вспомог у королевы (английской. — Е. Т.) о добром
миру [с] шведом, обещая ему ежели он то
учинит, то со онова княжества по вся годы
жизни ево неприменно дать будем (sic. — Е. Т.)
по 50000 ефимков битых". Но зная жадность
"вышереченного дука", царь решил еще
накинуть немного и обещает подарить дуку
такой рубин, которого или совсем на свете
другого нет, или "зело мало" такой
величины во всей Европе и "которого
прислана будет модель" уже наперед, чтобы
недоверчивый дук не сомневался и взалкал. А
сверх того дук получит орден Андрея
Первозванного{123}.
---------------
{123} Набросок мыслей для письма к барону Генриху
Гюйссену. 1707 г., январь — февраль (точной
даты нет).— Письма и бумаги,
т. V, стр. 60, № 1551.
В
России знали, что этот всемогущий в тот
момент в Англии Джон Черчилль, герцог
Мальборо, имеет безграничное влияние на
королеву Анну. "Который крайний есть ее
фаворит", [471] — пишет
о нем из Гааги А. А. Матвеев Г. И. Головкину.
Петр написал 4 февраля 1707 г. из Жолкиева
письмо герцогу Мальборо. Но мы знаем об этом
письме только от Матвеева, который вручил
его лично прибывшему в Гаагу герцогу:
самого же письма, даже черновика, в наших
архивах до сих пор не нашлось. Одновременно
с письмом Матвеев вручил герцогу "клейнот
его величества с портретом". "Он, принц
Малбург, сперва в недоумении был и
несколько времени отговаривался, ведая
недостойна и незаслужена себя быть таких
высоких его царского величества к себе
милостей, и сего великого подарка". Но
ломался англичанин недолго, и "тот
клейнот также с великим респектом принял".
Мальборо
очень обнадежил Матвеева, обещал "крепко
говорить со шведом". Вообще Мальборо
заявил Матвееву твердое желание "чинить
все к угодности его царского величества"
и простился с русским послом крайне любезно:
"разъехался с несказанно какою любовью!",—
доносит Андрей Артамонович Головкину 11
апреля 1707 г. Перед отъездом Мальборо
написал из Гааги 9–10 апреля ответ царю на
упомянутое пропавшее для нас письмо Петра
от 4 февраля того же года, переданное ему
Матвеевым. Письмо полно выражений
благодарности царю и обещаний сделать у
королевы все желательное Петру, но
составлено в самых общих выражениях. Оно
было на латинском языке, но сохранилось у
нас в русском переводе. Джон Черчилль
подписался своим именем ."Иоанн" (Джон)
и титулом князя ("принца") и герцога:
"Вашего царского величества препокорный,
благожелательнейший и препослушный раб
Иоан, принц и дука де Марлборог"{124}.
---------------
{124} Johannes, princeps et dux de Marlborough.—
Письма и бумаги, т. V, стр. 424—425. Мальборо в
своем ответе датирует "премилостивейшую
царскую грамоту" 4 февраля 1707 г., а Матвеев
— 5 февраля.
Но
ничего реального из всех этих переговоров
не получилось, если не считать царского "клейнота",
но не рубина, попавшего в родовую
сокровищницу фамилии Черчиллей авансом.
Даже не удалось достигнуть, чтобы Англия
отказала в признании Лещинского,
ставленника Карла XII, польским королем.
Англии казалось желательным в тот момент
все, что могло отвлечь Карла от нападения на
Австрию, главную союзницу Англии в
бесконечно затянувшейся войне ее против
Франции за испанское наследство. Поэтому
шаги в пользу России были совсем
нежелательными с английской точки зрения.
Джону
Черчиллю, герцогу Мальборо, не пришлось ни
стать вассальным русским князем, ни
получить со своего русского княжества по 50
тыс. ефимков в год, ни, наконец, овладеть
рубином, которого во всей Европе не найти.
Карл XII не хотел и слышать ни о каком мире
вообще и твердо решил мир подписать в
Москве. А Петр и не пошел бы на такой мир,
который отнял бы у России Ингрию.[472]
Самое
любопытное во всей этой истории
заключалось в том. что Мальборо именно за
тем и был командирован из Лондона к Карлу,
чтобы всячески отговаривать Карла от
вторжения в Австрию и, напротив, указывать
ему на поход против России, как на самую
подходящую цель, что и было им сделано. А по
дороге он специально заехал в Гаагу, чтобы
обмануть Матвеева...
Еще
проезжая Саксонию, Мальборо узнал в Берлине,
что ему хлопотать особенно не придется в
Альтранштадте и не нужно будет тратить
английские деньги, данные ему в Лондоне на
подкуп шведских сановников и генералов. Ему
сказали, что Карл думает только о походе на
Россию и что окружение Карла всецело
разделяет эти мысли "даже в еще большей
степени, чем король", и никто из них не
советует поэтому вмешиваться в германские
дела. Это было именно то, что желательно
было и королеве Анне, и британскому
правительству, и самому Мальборо. Эти
отрадные для герцога известия вполне
подтвердились его личными наблюдениями в
Альтранштадте: "зоркий глаз старого
царедворца и испытанного воителя распознал
очень скоро, что Карл обнаруживает
известное равнодушие по отношению к войне в
Западной Европе, но что его глаза метали
молнии, и щеки краснели, как только
упоминалось имя царя, да и стол короля был
покрыт картами России". Герцог Мальборо
умозаключил, что "не требуется никаких
переговоров и никакого ходатая, чтобы
побудить Карла оставить Германию и
обратить шведское оружие против России".
На всякий случай герцог все-таки дал кое-какие
подарки графу Пиперу и Седерьельму, хотя
Фриксель подчеркивает, что это стало
известно только от самого же британского
полководца и государственного деятеля,
который частенько, когда это было возможно,
не передавал таких английских подарков тем,
кому они были предназначены, но предпочитал
дарить их самому себе. Фриксель полагает,
что англичанин поступил именно так и в
данном случае{125}.
---------------
{125} См. позднейшее донесение французского
посла в Стокгольме своему двору: Frухеll A. Lebensgeschichte Karl's des Zwolften,
T. I, S. 272— 274.
Но
на этот раз дело обстояло, по-видимому,
иначе.
По
английским документальным данным, за
содействие английским планам министры
Карла XII получили через посредство герцога
Мальборо крупные (по тому времени) взятки:
граф Пипер — ежегодную пенсию в 1500 фунтов
стерлингов, Гермелин и Седерьельм по 500
фунтов ежегодной пенсии, а Гермелин еще и
единовременное пособие в 500 фунтов. Зато
успех был полный, и в своем докладе
Королевскому историческому обществу 17
марта 1898 г. историк Стэмп от души
поздравляет своих слушателей с успехом
ловкого Джона Черчилля, герцога Мальборо:
"Его визит имел полный успех... после
нескольких месяцев откладывания дела Карл,
к облегчению союзников [473]
(Англии и Австрии. — Е. Т.), снялся с
лагеря и пошел на Россию"{126}.
---------------
{126} Stamp A. E. The meeting of theDuke of
Marlborough and Charles XII at Altranstadt, April 1707. Transactions of
the Royal Historical Society, new series, t. XII. London, 1898, p.
115—116.
Во
всяком случае Мальборо, который только что
успокаивал Андрея Артамоновича Матвеева и
уверял, что сделает все-зависящее для
скорейшего заключения мира России с
Швецией,— теперь уехал из Альтрапштадта,
вполне сам успокоенный, удостоверившись,
что Карл XII непременно нападет именно на
Россию и ни на кого другого. И он помчался в
Лондон, торопясь в свою очередь поделиться
этой отрадной вестью с королевой Анной.
Мальборо
виделся с Карлом XII в апреле, но у нас есть
доказательства, что даже еще до вторжения в
Саксонию и Пипер, и Гермелин, и Седерьельм
единодушно поддерживали намерение короля
напасть на русские владения. Показание
Мальборо не оставляет никаких сомнений в
твердом решении короля предпринять
завоевание Русского государства.
|
