Меню: Особистості - О; Театральні діячі, актори 
 Версія для друку   На головну

Орлов Яків Борисович, керівник народного самодіяльного театру, заслужений працівник культури УРСР.

ОН ОСТАЛСЯ С ТЕАТРОМ НАВСЕГДА

(памяти Якова Орлова)

Очевидно, софиты светят слишком ярко, - промелькнуло в сознании, - иначе почему так пекут глаза от непрошенных слез?! Хорошо, что можно просто слушать реплики ведущих, стоя у кулисы, изображающей колонну. Ах, если б еще опереться! Что с ногами? Говорила Люся перед юбилейным вечером: "Выпей валерьянки..."

Актёры Народного театра Полтавского городского Дома культуры, одетые в костюмы героев спектаклей, продолжали:

А когда показали мы "Энеиду",
Специалисты, видевшие виды,
Оценили достойно труд упорный
И заявили примерно так:
"Орлов - це парубок моторний
І хлопець хоч куди козак!"

С нами стал он перспективен
И заслужен, и любим.
Посему от коллектива
Он уже неотделим.

Потому что мы, ребята,
Здесь - не в качестве гостей.
И сегодняшняя дата -
Наш с Орловым юбилей!

Ведь все творческие гены
От него - в себя вживляем
И его мы к разговору
Громким "браво" приглашаем!

И взорвался аплодисментами 800-местный зал городского Дома культуры. Очень сложно было в Полтаве достать пригласительный билет на юбилейный вечер режиссёра театра, лауреата Всесоюзных и Международного конкурсов, Заслуженного работника культуры Якова Борисовича Орлова.

... Он шагнул в яркий кружок света на сцене и... очутился как бы в другом измерении. Оказывается, темный зал, наполненный зрителями, может жить единым дыханием, может излучать доброжелательность, готовность понять, простить неловкость и оценить заслуги по достоинству. А рядом на сцене - его дети, его актёры, в души которых он вложил любовь к Его Величеству ИСКУССТВУ, которых научил быть требовательными к себе, не "звездеть", научил чувствовать локоть партнёра в спектакле, научил любить театр.

Что рассказать сегодня им и огромному залу, замершему в ожидании? Все заготовки испарились мгновенно, перед глазами чистый белый лист бумаги... Прошли секунды, а он успел увидеть зелёную улицу в родных Шишаках, глечики на соседнем тыне и маму - такую маленькую, худенькую, с серебряной косой вокруг головы... Нет, такой уже она была в Полтаве, когда встречала сына-фронтовика, вернувшегося с Великой Отечественной инвалидом 2-й группы.

А тогда, в Шишаках, она была весёлой, озорной толстушкой, хохотуньей и заводилой. Она водила своего первенца в сельский клуб, где сельчане часто слушали выступления очень красивого молодого высокого худощавого человека, которого председатель представил так: "Товариш Олександр Довженко". Не знала мама, и, конечно, не знал маленький Янечка, как ласково называли Яшу соседки, что "товариш Довженко" уже известный кинорежиссер, который снимал позже свои киношедевры на полюбившейся ему шишакской земле, в селе Яреськи, где дислоцировалась Чапаевская дивизия. Довженко привлекли необыкновенной красоты закаты, щедрая зеленью земля, тихая, прозрачная, как слеза, речка и, конечно, люди, не умевшие лгать.

Трудно сейчас сказать, может быть, именно тогда попали в душу ребенка зёрна любви к искусству, к сцене... Конечно, фантастика. Но до сих пор учёные не могут с уверенностью сказать, как прорастает зерно познания, попавшее в мозг ребенка. Наука о человеке открыла нам ещё далеко не все тайны...

Он играл... Играл, выкрикивая детские считалки, когда во дворе Орловых собиралась сельская детвора, когда изображал соседского песика, уморительно морща нос, а как забавно подпрыгивал на ходу, копируя старенького почтальона...

Горько, так горько было Орловым уезжать из родного гнезда в зелёных уютных Шишаках. Провожали всем селом дружную гостеприимную еврейскую семью и долго потом вспоминали, как аппетитно пахло из маленького домика фаршированной рыбой по праздникам чужим и непонятным, как угощал Яник друзей медовым "лекахом", какие грустные песни на незнакомом языке доносились вечерами из настежь открытых окон еврейского дома Орловых.

Отца направили на работу в Полтаву. Большой незнакомый город показался суровым и холодным. Но надо было привыкать. Одно радовало: здесь сыновья смогут получить настоящее образование. Старшего определили во второй класс 27-й средней школы. Идти до дома было не больше 5 минут, и Яша не разрешал его водить в школу за ручку, как маленького.

... Был дождливый осенний день.

Как дойдет домой Янечка? Ботинки уже совсем прохудились, горят на быстроногом хлопчике, - волновалась мама, - не простудился бы! Уже 12, час дня - второклассника нет. Накинула шаль - и в двери. А из коридора, чуть не сбив её с ног, пулей влетел в комнату Яня.

- Мама, представляешь, меня одного из класса отобрали в драматический кружок. Я буду играть деда в сказке "Репка"!

Не знала, не знала мама, что это был знаковый день, который определил судьбу старшенького. На всю жизнь.

В театре имени Гоголя он пересмотрел все спектакли. Были школьные культпоходы, были семейные посещения театра. А чаще - зайцем. Ох, и горели уши у мальчишки, когда его, безбилетного, силой вытаскивали из театрального кресла. А потом присмотрелись и привыкли. Он так умиленно просил: "Можно? Это уже в последний раз".

"Богунцы"

"Украденное счастье"

"Вдали от родины"

А еще слабостью мальчика было кино. "Чапаева" видел 16 раз, "Цирк" - 18 (дома целый год распевал: "хау ду ю ду, хау ду ю ду, я из пушки в небо уйду, в небо уйду!"), по 10-12 раз смотрел "Мисс Менд", "Горячие денёчки". Как успевал? Вертелся и гримасничал на уроках, то пересказывая друзьям содержание фильма, то изображая учителя математики. Из класса выдворяли в первые 15 минут урока. Что делать? Не идти же домой и объясняться, почему выгнали с урока. Шёл тем же "зайцем" в кино! Знал: в школе всё простят. Ведь уже тогда ни один концерт не обходился без участия Якова Орлова.

Сомнений не было: после 10-го класса - в Харьковский театральный институт. Но был 1941 год. И были сводки с фронта, и были развороченные вражескими бомбами дома на полтавском Подоле, и бомбоубежище в подвале школы, где Яша, чтобы снять напряжение у насмерть перепуганных женщин, стариков и детей, читал басни Крылова...

И был долгий путь эвакопоездом, таким ленивым, холодным и медленным, в далёкий чужой Казахстан. Яша с мамой и братом стали работать в колхозе. Главой семьи был 18-летний подросток. И, когда мама слегла от жесточайшей пневмонии, он сам варил ей похлёбку из скудных продуктов, бегал в районный центр за 8 километров за лекарствами, даже банки научился ставить, используя стаканы.

Со дня на день ждал повестки из военкомата. Все сверстники уже писали письма с фронта. А когда вошел и в их дом-землянку солдат и спросил: "Здесь живёт Яков Борисович Орлов?" - растерялся. Как же мама, младший брат? Как он их оставит?

Да, было всё: войны дыханье,
Под Сталинградом ранен был,
Прошёл такое испытанье
И не оставил, не забыл,
Не изменил мечте упрямой -
Актёром с детства быть хотел.
И той мечте, заветной самой",
Отдал, что мог и что сумел.

Это ведущие на сцене - его ребята, его актеры озвучивают и радостные, и горькие воспоминания. Ведь вечер - юбилейный!

Вражеская пуля под Сталинградом поразила локтевой нерв, раздробила кости. После госпиталя - рука на перевязи, пальцы не работают. Правая рука...

Он вернулся в Полтаву. Его дом, где знал парень столько счастья, его школа - в руинах. От театра имени Гоголя - одни стены, пугающие глазницы окон. Приехала мама, брат. Сколько радости было, когда семья получила квартиру в подвальчике одноэтажного дома по улице Новопролетарской (ныне улица Гагарина).

Куда мог пойти работать молодой парень, фронтовик, инвалид 2-й группы? А ведь надо было кормить семью. Горком комсомола направляет Якова Орлова на работу в мясомолочный техникум на должность военрука. Был в те годы в каждом учебном заведении такой предмет - "военное дело".

Вскоре после освобождения Полтавы вернулся в город из эвакуации коллектив театра имени Гоголя. Как завидовал Яша им, полуголодным, полураздетым актёрам (ведь и тогда на искусство денег не хватало), работники театра получали заработную плату жалкие гроши - раз в 2-3 месяца! Но... они были счастливы, они служили Мельпомене. "Мне никогда не стать их коллегой", - думалось Яше.

Друзья советовали: рискни. Авось не заметит приёмная комиссия института инвалидности, плетью висевшую правую руку.

На "отлично" сдал все экзамены в Харьковский театральный - читал, пел, танцевал, даже "степ" отбивал. Аплодировали. Но... заметили.

- Простите, молодой человек, - пряча глаза, стараясь не замечать боевые награды абитуриента на гимнастёрке, говорил седовласый профессор, - ведь актёру нужны две действующие руки. Может быть, подлечитесь, тогда с удовольствием примем.

С удовольствием... Знал Яша Орлов, что это - навсегда, что перебитые снарядом мышцы, задетый осколком нерв не восстановить.

Но был вокруг такой светлый, такой солнечный мир, не свистели над головами пули, не падали бомбы на родной город, по-особенному улыбались девушки, и было 25 счастливых лет за спиной. Он не падал духом, он надеялся.

В первые послевоенные годы работало в Полтаве одно заведение, где проходили концерты, куда приезжали именитые актёры (даже Вертинский начал свои первые гастроли, вернувшись из эмиграции, именно в Полтаве) - клуб работников промкооперации - КПК (здание по улице Гоголя, 10, где теперь разместилась областная филармония).

Мы, полтавчане, очень любили выступления двух молодых ребят в гимнастёрках - Яши Орлова и Юры Фельдмана, которые под аккомпанемент аккордеониста Александра Корнейченко исполняли сатирические куплеты, политические частушки, опереточные дуэты. Особенно "на ура" принимали зрители сценку из оперетты "Чёрное море":

Всё, что должен знать матрос:
Майна, вира, стоп и СОС,
Кто не знает, кто не понимает -
Амба!

Ox, и тяжёлыми были 46-й и 47-й! Хлеб по карточкам, голодные, опухшие люди на улицах. Но когда в КПК концерт - зал полностью забит. И, как ни странно, жили весело, ждали перемен к лучшему и надеялись. Знали: выстоим, выдержим и будем жить лучше.

На старенькой полуторке концертная бригада из участников художественной самодеятельности и работников клуба выезжала в сёла. И выступать хотелось, и знали - хоть картошкой в мундирах да накормят селяне после выступления. Яша всегда привозил пару картошек маме... Она долго смаковала их, как самое дорогое лакомство.

Создали при клубе еврейский театр. Первый спектакль, конечно, "Тевье-молочник". Играли на идиш. Яша языка не знал, а играть хотелось. Он учил еврейский текст, написанный русскими буквами, и у спектакля был головокружительный успех!

Постепенно приходило мастерство. Яков пробовал себя в режиссуре. Начал с эстрадных концертов, и они превращались в своеобразные мини-спектакли со сквозным действием, номерами, связанными тематическим конферансом. В конце концов решился поставить спектакль по пьесе Евгении Бондаревой "Хрустальный ключ".

В каких только жанрах не пробовал себя Орлов! В балете "Лебединое озеро" (постановка талантливейшего балетмейстера полтавчанки Марии Краевской) он танцевал партию рыцаря Ротбарда. Как принимал спектакль полтавский зритель, изголодавшийся по искусству балета! Как одного их лучших исполнителей, Якова Борисовича наградили поездкой в Москву с коллективом художественной самодеятельности клуба КПК. В концерте, который проходил в Колонном зале Дома Союзов, он читал басню Сергея Михалкова "Заяц во хмелю". После выступления в гримерку заглянул столичный режиссёр, готовящий концерт ко Всесоюзному съезду учителей, и предложил Якову участие в торжественном вечере. Каково же было удивление, радость, и, что греха таить, гордость, когда он увидел в программе рядом с коротким "исполняет Я. Орлов" имена таких кумиров эстрады, как Сергей Образцов, Леонид Утёсов, Марк Бернес... Следующим номером после бернесовских "Журавлей" на сцене прозвучало: "Басню "Заяц во хмелю" читает Яков Орлов, Полтава". Он не помнит, как вышел на сцену, как читал, помнит только, как аплодировал Колонный зал...

И, наверное, тогда окончательно понял - нет, со сценой не покончено.

Был в Полтавской филармонии театрализованный ансамбль "Заря". И Яков по приглашению дирекции, которая уже была наслышана об успешном его выступлении в Москве, поехал с коллективом по городам и весям Советского Союза. Украинские песни, танцы прекрасно принимали везде - в Вологде и Актюбинске, Рязани и Владимире, Горьком и Комсомольске-на-Амуре.

На голосистую Людмилу, Люсеньку, как называли её в коллективе, обратил внимание сразу. Бог одарил девушку не только дивным голосом, а и огромными голубыми, как майское небо, глазами, осиной талией. А ноги... Сейчас можно было бы сказать: "топ-модель". А в то время... Злился Яша, что на улице ни один мужик не пройдёт мимо жены, чтобы не оглянуться, не прищёлкнуть языком.

Свадьба была скромной - 1951-й год. Правда, песен молодым надарили огромное количество. И в подвальчик на Новопролетарской как будто чаще стало заглядывать солнышко. Вскоре родилась дочка, надо было возвращаться к оседлой жизни.

Вместе с режиссёром Михаилом Осиповичем Заславским Яков пробует ставить спектакли. И запестрели в Полтаве афиши: "Весілля в Малинівці", "Будка Черга 27", с особым успехом прошёл спектакль "Без вины виноватые", его отметили представители Министерства культуры, которые присутствовали на премьере.

Первым спектаклем в городском Доме культуры, где Яков Орлов возглавил русскую труппу театра, была "Барабанщица" по пьесе Салынского. В конце 50-х телевидение ещё не настолько завладело умами и сердцами полтавчан. Театральный коллектив городского Дома культуры пользовался у зрителей не меньшим успехом, чем театр имени Гоголя. Премьер ждали, и никогда самодеятельным артистам не приходилось играть в полупустых залах, как это случается сейчас в профессиональных театрах.

В коллективе были люди разных профессий: Николай Ахматский - инженер, Нина Белицкая - учитель, Людмила Лоик - библиотекарь, Михаил Дрибинский - слесарь, Зоя Герасименко - инженер, Григорий Медовник - зоотехник, Зоя Медовник - экономист. Режиссёр умел влюбить людей в театр, увлечь их так, что на второй план отступало всё остальное. Мы ходили на репетиции 3-4 раза в неделю, после нелёгкого трудового дня, больничные - не в счёт. Занятия часто заканчивались далеко заполночь. Не роптали. Потому, что это было счастье, это было настоящее творчество, это было интересно.

Яков Борисович был сторонником тоталитарной режиссуры. И спорить, доказывать иную трактовку образа было бесполезно.

Но через 2-3 дня он соглашался, хоть никогда не признавал полезности коллегиального решения мизансцен, характера героя.

Сам работал над пьесой профессионально. Перелопачивал горы литературы, критических материалов, упорно и принципиально искал вместе с художником верное решение декораций, постановки света.

- Яша, кончай работу, третий час ночи, - уговаривала Люся, - завтра допишешь мизансцены!

Всё впустую. Он не замечал времени, он творил... Он вычерчивал своеобразные графики движения по сцене, старался представить, как это выполнит тот или иной исполнитель, писал характеристики образов, рвал их, снова и снова переписывал, хватался за сердце и потихоньку от жены брал под язык валидол. Что-то оно всё чаще и чаще стало напоминать о себе то перебоями, то резкой болью. К врачам не ходил. Не любил.

А трудности были. Не хотелось признаваться даже себе (не в его характере), что всё-таки образования специального он не имел. Не помогали горы прочитанной литературы, не было фундамента профессиональных знаний. В 48 лет, еле-еле справившись с гордостью, спрятав поглубже амбиции, поступил на режиссёрский факультет Гадячского училища культпросветработников. И через 4 года в личном деле появился диплом с отличием.

1962-й год - счастливый год для театра, для его режиссёра. Вместе с хоровым, танцевальным коллективом Дома культуры поставлен славный "Сорочинский ярмарок" - яркий, веселый, с лубочными костюмами и декорациями, сочным украинским юмором, песнями,танцами. Приехавшая из столицы комиссия решила единогласно: театр может представлять украинское самодеятельное искусство в Москве. Как принимали полтавчан! Минут 15 зал Кремлевского Дворца стоя аплодировал исполнителям!

А потом была работа, тоже принёсшая огромный успех и театру, и режиссёру, - "Оптимистическая трагедия" Всеволода Вишневского.

Уже перед юбилейным вечером, который организовал городской Дом культуры, Яков мысленно, за годом год, перебирал в памяти всю сознательную жизнь. И понял: все памятные вехи - даты, тесно связаные с его детищем, его театром...

1962-й - за плодотворную работу, за разнообразный, высокохудожественный репертуар, пропаганду лучших образцов театрального искусства театру было присвоено почётное звание "Народный". Коротко и просто. А сколько за этим работы! Выпуск 2-3 спектаклей в год, работа с молодёжной студией, работа с основным составом по сценической речи, по сценическому движению.

- Яков Борисович, пока Людмила будет сидеть на репетиции, я не могу играть. Пусть ходит только на свои репетиции, - это говорит одна из героинь нового спектакля... И её можно понять - на репетиции сидит дублёр, которая в чем-то лучше этой исполнительницы. Ведь театр - дело тонкое, тем более самодеятельный. Нужно иметь силу воли, чтобы заставить себя не обращать внимания на присутствие дублёра. Не каждый сможет...

Театр был нашим вторым, а у многих и первым, домом. И сюда мы несли свои радости и печали. Делились, советовались и, что греха таить, ссорились из-за ролей, ведь не получить роль, которая, кажется, написана именно для тебя - это бессонные ночи, плохое настроение на работе, отыгрыш на близких людях... Орлов старался создать нормальный микроклимат в коллективе, ведь как сыграет актёр сцену с человеком, которого ненавидит?! У нас была хорошая семья.

Как-то зимним вечером пришёл в театр журналист Василий Котляр. Шли после репетиции поздно по заснеженному городу Яков Борисович, Василий Федорович и семья Медовников. Шли долго - до 2-х часов ночи. Котляр читал строки из своего нового детища - "Энеиды" по Котляревскому. На следующий день Орлов обзвонил основных участников, и вечером уже читали пьесу. Работали активно и самозабвенно, было весело и интересно - ведь "Энеида" впервые вышла на сцену - весёлая, яркая, остроумная, до краёв наполненная народным юмором, музыкой и песнями...

Работали всего месяц вечерами и ночами... Выпустили спектакль к 100-летию со дня рождения В И. Ленина, в 1970-м году. Успех - ошеломляющий. Рецензенты признали уже после постановки спектакля в театре имени Гоголя, в других театрах Украины, что и режиссёрская работа, и работы актёрские были значительно лучше на самодеятельной сцене. За этот спектакль коллектив был награждён Почётной грамотой Президиума Верховного Совета УССР, а Орлов - ценным подарком Министерства культуры. На республиканском фестивале "Энеида" завоевала диплом I степени. Неоднократно спектакль показывало Харьковское телевидение (в Полтаве своего ещё не было), сцены из "Энеиды" украшали многие концерты.

С каждым годом репертуар пополнялся новыми полотнами:

"Лиха Іскра" Карпенко-Карого, "Годы странствий" Арбузова, "Тыл" Зарудного, к 50-летию со дня создания Советского Союза коллектив театра подготовил спектакль по пьесе Ивана Кочерги "Марко в пеклі". Это большое эпическое полотно получило Серебряную медаль Всесоюзного фестиваля.

В 1973-м радостное известие пришло в городской Дом культуры: Народный театр Полтавы будет представлять самодеятельное театральное искусство на Международном фестивале в Будапеште. Решили работать над пьесой Константина Симонова "Так будет". Актёров на месяц освободили от работы, и опять репетиции продолжались до часу-двух ночи.

Советский коллектив, да ещё и с произведением коммуниста Симонова вызывал немалое раздражение у хозяев фестиваля. По приезду в первый же день исчез чемодан с костюмом одной из героинь, предупредили, что спектакль должен быть продолжительностью не более часа, а у нас он шел 2 часа 45 минут.

Яков Борисович вместе с актёрами просидел над пьесой всю ночь - сокращали и тут же репетировали - ведь менялось всё: реплики, мизансцены. Наутро Полтавский театр открывал фестиваль. За минуту до начала спектакля исчез свет. И не появился, пока возле пульта не встал рядом с инженером-электриком полицейский.

Несмотря ни на что - успех, победа! Коллектив получил первое место. Диплом и Большую медаль фестиваля. Константин Симонов тепло поздравил театр и режиссёра.

Театр - не театр, если в нем не играют классику, и свою, и зарубежную. "Драма на охоте" Антона Чехова на I Всесоюзном фестивале народного творчества отмечена Золотой медалью, а постановщик - режиссёр Яков Орлов - Малой Золотой медалью и дипломом лауреата.

Была мечта у режиссёра - поставить драму Шиллера "Мария Стюарт". Понимал: произведение архисложное, с исполнителями придётся много работать и по речи, и по пластике, по умению носить платья на кринолинах, камзолы... Переворачивал горы литературы, сценический план занял 250 страниц... Полгода работы - споры с героями, слезы дублёров, недовольство администрации (часто приходилось отменять мероприятия, т.к. нужна была сцена для репетиций).

И с чем может сравниться счастье успеха твоего детища?! Головокружительный успех - медали, почётные грамоты, внимание прессы и, главное - признание зрителя...

- Яков Борисович, на Певческом поле будет концерт, посвященный Лысенко, вы назначены режиссёром.

- Яков Борисович, Вы не забыли, что на носу день работников сельского хозяйства? Как насчёт концерта?

Он никогда не отказывал, хоть и злился на себя за слабость характера, за сговорчивость. Иногда сам себе не признавался, какое удовольствие получает от работы на сцене...

Сердце изнашивается не только от отрицательных эмоций и перегрузок, от счастья - тоже. У него хватало творческой славы: звание Заслуженного работника культуры, Лауреата Всесоюзного и Международного фестивалей, бесчисленное количество грамот, дипломов... Вероятно, груз был достаточно велик. Оно не выдержало...

Один инфаркт, второй, третий... Врачи категорически были против работы. А он не мог. Он не мог расстаться с театром, это значило расстаться с жизнью. А так хотелось жить.. Еще столько несделанного!

Он знал, что так и будет. Не станет театра - перестанет биться сердце.

Недавно лауреату Всесоюзных, Республиканских и Международных конкурсов Народному театру Полтавского городского Дома культуры присвоено наименование "Народный театр имени Якова Орлова".

Это - наивысшая оценка работы режиссёра.

В. Чазова

В. Чазова, М. Спарбер. Чтобы помнили. - Полтава, АСМИ, 2001. - 148 с. Стр. 97-107